— Твоей сестре придется умереть, — отвечает «лейтенант» так, будто речь идет о погоде. — По правде говоря, она должна была умереть два с половиной месяца назад и уже давно живет в кредит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ К восточному побережью США направляется циклон. Он принесет с собой кровавый дождь, который затянется до обеда.

— Да что вы такое говорите?! — выкрикивает Хилари, еще незнакомая с наиболее современными политическими методами решения проблем.

— Ты слишком громкая.

С этими словами Бас, морщась, берет в руки тряпку и направляется к Хил. Умом я понимаю, что это глупо, но все равно пытаюсь его остановить, защитить свою маленькую сестренку. Одно неуловимое движение, его локоть ударяется мне в висок.

Я вроде бы и сознание не теряю, но из памяти вылетает здоровый кусок времени, намекая, что так поступать с травмированным мозгом нельзя. Не меньше полминуты требуется, чтобы вернулась ясность мыслей. Если меня не стесняясь избивают, значит, собираются устроить что-то, способное скрыть побои. Еще одно падение. Они хотят выставить меня психически нестабильной, зациклившейся на идее сброситься вниз. Вопреки боли в голове, все становится кристально ясным. Они хотят, чтобы я сбросилась вниз на глазах у всей толпы. Стефана. Норта. И Джейдена с Надин.

Поднимаюсь я с огромным трудом. Хилари связана по рукам и ногам, кляп во рту. Как Говард собирается заставить моих родителей молчать? Решил, что если один раз выкупил у них жизнь дочери, то и со второй выйдет? У меня для него неприятный сюрприз: если моя теория верна, за Хилари мать возьмет с него куда больше. Эта мысль поселяет на моем лице неуместную улыбку.

Я медленно перевожу взгляд туда, где в прошлый раз стоял Бас, и несколько раз недоуменно моргаю: на столе рядом с моим клатчем сидит Мэри с телефоном в руке. В другой расслабленно болтается пистолет. Серьезно? Ее оставили нас сторожить? А вот это уже интересно.

— Какой пин-код? — буднично спрашивает Мэри. Ах, так она сидит с моим телефоном.

— Хочешь поиграть в угадайку?

Она направляет на меня пистолет. Присмотревшись, я обнаруживаю, что глушителя на нем нет. Это значит, что либо он такой же игрушечный, как и мой (или мой — я слишком далеко, чтобы разобраться, а Мэри вполне могла прихватить из клатча не только телефон), и наша угроза не так серьезна, либо он настоящий, но тогда на шум сбежится весь персонал.

— Тебе запрещено в нас стрелять. Или разрешено только в одном случае: если ситуация выйдет из-под контроля. Им нужно, чтобы на моем теле не было ничего, кроме ударов.

— Ты всегда была умненькой, Райт, — пожимает плечами Мэри. — Но запретили или нет — пистолет именно у меня. А ты даже не представляешь, как мне хочется сделать тебе больно. Только повод дай.

— Ты уже справилась, — киваю я на Хилари. — Поздравляю.

Мэри задумчиво поджимает губы, явно смакуя новую идею… и направляет дуло на мою сестру.

Ого, а с пистолетом она правда осмелела. Или просто скатилась на самое дно за ненадобностью остатков моральных принципов?

— Так какой пин-код?

В этот момент мне очень хочется достать волшебный порошок Стефа, который, судя по ощущениям, на месте. Жаль, что я не сумею утащить Хилари прочь, тем более с больной головой. Или попробовать шепнуть ей задержать дыхание? Дьявол, даже если она задержит — развязать ее, не дыша, я не сумею. Интересно, где там ребята и их, черт подери, гениальный план, который пока что ни на грош мне не помог?! Ведь Джейден и Надин неспроста исследовали театральные помещения…

— У меня на пин-коде Норт. Отгадай.

Откуда-то я знаю, что ничем не рискую. Выстрели сейчас Мэри в нас из прихоти — Говард ее живьем закопает. Даже если она больше не мечтает о Норте, над ней висит дамокловым мечом будущее слушание. То есть прокурор ей нужен очень, а пин-код нет. Пусть развлекается переборами, как я когда-то.

— Это ты поиграть со мной решила? — спрашивает она это уже после того, как вбивает цифровые дубли букв, принятые на старых аппаратах, и остается ни с чем.

Сорвавшись с места, она приближается к нам и направляет пистолет точно в лоб моей сестры. Хилари истерически мычит, а у меня начинается паника. Да, пистолет в ее руках мой, но, если мне не изменяет память, при выстреле в упор ни одно оружие не может считаться безопасным. Тем более если приставить его к голове. Нужно срочно что-то придумать.

Давай, Тиффани, думай! Все рассчитывали именно на твою суперспособность превратить самый дерьмовый расклад в опупенный результат.

— Ты просто не умеешь подчиняться, Райт, верно? — спрашивает Мэри, не сводя с меня безумного взгляда. Едва ли она способна флегматично нажать на курок, глядя в другую сторону, даже если совсем сорвется. Психология говорит об обратном. Только состоявшиеся убийцы или даже профи смогут так сделать! А еще вероятнее — мужчины. Нельзя допустить, чтобы Мэри от меня отвернулась. — Даже если это идет вразрез с безопасностью и здравым смыслом. Но тогда скажи мне, каково это: знать, что ты собственными руками все разрушила?

— Ты скажи, — огрызаюсь я. — Ты ведь точно так же, как и я, из-за своей опрометчивости упустила Норта. Забавно, да? Заканчиваем тем, с чего начинали.

— Поправь меня, но не ты ли трахалась со Стефаном за его спиной?

— Поправлю: в отличие от тебя, не трахалась.

Серьезно, я пальцем в небо, но Мэри меняется в лице, и я понимаю, что это действительно так! Собственно, теория у меня простая, как дважды два: что еще могло заставить Норта годами динамить Мэри вопреки воле отца, как не его болезненная ревность к брату? Он бы и воздух пополам разрезал, если бы это было возможно. Он реально словил кайф от моей аферы с подменой близнецов не только потому, что она была сыграна по нотам и ради него: просто я ко всему отшила Стефана. Без этой маленькой детальки он бы черта с два стал меня спасать от Мэри и так далее. И, само собой, венцом его восторга явилось то, что он обскакал не только брата, но и вообще был у меня самым первым.

А Мэри… Мэри так и не поняла, что именно переспав со Стефом, превратилась из потенциального трофея в способ потешить самолюбие. И Норт годами за ее счет развлекался, пока я не устроила его мозгам короткое замыкание, заставившее обратить внимание на ту, которая считалась чем-то второсортным.

— Сука! — взвивается Мэри и переводит пистолет с Хилари на меня.

Вот, уже намного лучше.

Я вижу, как на виске рыжеволосой стервы бьется жилка, руки подрагивают, глаза заполняются чернотой. Да, вот так ведут себя люди, решаясь на первое в своей жизни убийство. Кажется, она понятия не имеет, что оружие не огнестрельное. Интересно, что мне будет, если она выстрелит? Повезет мне получить травму, совместимую с жизнью, или нет?

Неужели все будет так глупо? Ведь я выжила после падения с крыши. Напрасно ли?

Выстрел гремит на долю секунды позже, чем я замечаю смазанное движение. Хилари, связанная, но все же не привязанная, с силой лягает Мэри в голени, и та падает, как подкошенная. Пуля пролетает мимо. Пользуясь моментом, я бросаюсь к сестре и, ломая ногти, дергаю веревки, силясь развязать их. Ничего не выходит. Остается надеяться, что я хоть чуть-чуть их ослабила. По истерическому мычанию понимаю, что Мэри поднялась и уже за моей спиной.

— Задержи дыхание. Поймешь когда.

Для того, чтобы это сказать, требуются драгоценные секунды, и я пропускаю удар, заваливаюсь на бок. После двух ударов по голове подряд комната и без того плывет. Контролировать ситуацию почти невозможно. Мы с Мэри примерно в одной весовой категории, но даже без головокружения в моем теле после месячного пролеживания на больничной койке и скудной двухнедельной физиотерапии недостаточно сил, чтобы оказать серьезное сопротивление. Она дерется как девчонка, хватая за волосы и царапая лицо, но, поверьте, этого совсем не мало. И я отвечаю не менее «цветочно», вонзая зубы в ее руку. Я визжу, что есть сил, чтобы кто-нибудь пришел и услышал, но пока безрезультатно. И совершаю глупейшую ошибку, откатываясь туда, где лежит пистолет, потому что я рассчитываю на другое оружие.